Варвара стискивала в ладони распечатку с результатами анализов.

 

Лист был влажный — рука вспотела от волнения. В женской консультации яблоку негде было упасть.

— Морозова Варвара Михайловна! — позвала медсестра.

Она поднялась, вошла в кабинет. Полная врач с усталым взглядом молча взяла у неё папку, бегло просмотрела бумаги.

— Присаживайтесь, — произнесла, не выражая эмоций.

— У вас всё в порядке. Проверьте мужа.

Холод прошёлся по спине Варвары. Виталий? Но он же…

 

 

—

 

Дома свекровь резала капусту, готовя борщ. Движения ножа были злыми, будто она мстила.

— Ну что, дочка, какие новости? — спросила Валентина Петровна, не поднимая головы.

— Со мной всё нормально, — ответила Варвара, снимая куртку.

— А тогда почему… — начала свекровь и наконец посмотрела на неё. В её глазах мелькнула тревога.

— Виталию нужно пройти обследование.

Нож застыл в воздухе. Валентина выпрямилась, как струна.

— Что за глупости? С моим сыном всё хорошо! Это ваши врачи некомпетентны. Раньше и без анализов рожали.

Варвара прошла в комнату. На диване — пара носков: синий и чёрный. Подняла их, бросила в корзину для белья.

Три года брака, а носки так и не стали парой — как и они с Виталием.

Муж пришёл поздно.

— Что за мина на лице? — буркнул он, плюхаясь в кресло.

— Виталь, надо поговорить.

— О чём ещё?

Она протянула ему бумаги. Он мельком посмотрел и бросил на стол.

— И что?

— Тебе надо провериться.

— С какой стати? — вскочил он. — Я что, больной? На меня посмотри!

Он действительно выглядел крепким — плечистый, с густыми волосами. Но ведь здоровье не всегда видно.

— Пожалуйста…

— Хватит! — рявкнул он. — Не хочешь детей — скажи прямо! Зачем цирк устраивать?

Из кухни послышался топот тапок. Свекровь притаилась у двери, но дышала громко.

— Я больше всего на свете хочу ребёнка, — прошептала Варвара.

— Тогда почему его нет? Может, ты нам что-то не говоришь? Аборт делала, а теперь не можешь?

Словно пощёчина. Варвара отступила.

— Как ты можешь?..

— А как мне ещё? Три года впустую! А теперь ты врачей привела, чтобы меня обвинить?

Дверь распахнулась. Валентина Петровна ворвалась в комнату.

— Виталик, не слушай её! Это всё от безделья! Работала бы — не таскалась бы по врачам.

Варвара посмотрела на мужа. Он отвернулся к окну.

— Ты правда думаешь, что я…

— Я сам не знаю, — процедил он. — Знаю одно: настоящий мужик к врачам не бегает.

Свекровь кивнула, довольная.

— Вот и правильно говорит. Не мужское это дело — по больницам ходить.

Что-то внутри Варвары лопнуло.

— Ладно, — спокойно сказала она.

 

 

На следующий день начался ад. Свекровь придиралась ко всему. Недосолила, плохо вымыла кастрюлю, пыль не убрала. Варвара молчала.

— Может, и не стоит тебе дома сидеть? — язвила свекровь за ужином. — Пошла бы работать.

— Я и так работаю, — напомнила Варвара.

— Три дня в неделю — это не работа.

— Причём тут работа?

— А притом! Мой сын здоров, а ты его выставляешь больным! Раньше всё было ясно: нет детей — виновата женщина!

Варвара встала, ноги подкашивались.

— Что с тобой? — удивилась свекровь. — Только поела — уже бежишь?

— Устала.

— От чего устать-то?

Виталий поднял глаза. В них промелькнуло что-то, но он промолчал.

Ночью Варвара слушала его храп. Раньше это был звук покоя. Теперь — раздражение.

 

 

Утром она собрала вещи. Пара платьев, бельё, косметичка — всё в рюкзак.

— Куда это ты? — удивилась Валентина Петровна.

— К бабушке.

— Надолго?

— Не знаю.

Виталий вышел из ванной, увидел рюкзак.

— Варь, это что?

— Ты сам всё видишь.

— Ты серьёзно?

— А как по-другому? Ни ты обследоваться не хочешь, ни мама твоя в меня не верит.

Он приблизился, понизил голос:

— Ну не уезжай. Куда ты?..

— К бабушке Фросе.

— В эту клетушку?

— Пусть тесно, зато спокойно.

Свекровь фыркнула:

— Вот и правильно. Поживёт в бедности — оценит, как ей тут жилось.

Виталий посмотрел на мать с раздражением, но промолчал.

— Когда вернёшься? — спросил он в прихожей.

— Когда ты сходишь к врачу.

Дверь захлопнулась.

 

 

Бабушка Фрося растерялась, увидев Варвару с рюкзаком.

— Что-то случилось, внученька?

— Поссорились с Виталием. Можно у тебя?

— Конечно, родная. Только тесно у меня…

— Ничего, бабуль.

Квартира была маленькой, но уютной. Пахло выпечкой.

— Рассказывай, что случилось, — сказала бабушка, ставя чайник.

Варвара выложила всё.

— Мужики… — вздохнула бабушка. — Гордость у них выше головы. Но ты не обязана ждать. Молодец, что ушла. Пусть подумает.

Первые дни прошли спокойно. Варвара помогала по дому, не брала трубку, когда звонил Виталий.

Потом бабушка стала жаловаться на сердце. Врачи настояли на госпитализации.

— Не переживай, родная. Старость — она такая, — шептала бабушка.

В больнице ей стало лучше. Варвара приходила ежедневно.

Однажды она столкнулась в коридоре с молодым врачом.

— Простите, — сказала она.

— Всё в порядке. Вы к Ефросинье Кузьминичне? Я — Денис Кунцев, кардиолог.

— Варвара.

— Не волнуйтесь. Всё под контролем.

Он был внимателен, тёпл, говорил о лечении — а Варвара смотрела на его руки.

— Спасибо вам, — тихо сказала она.

С тех пор они начали чаще говорить. Она приходила раньше, чтобы его увидеть.

— Варя, этот доктор интересуется, придёшь ли ты, — подмигивала бабушка.

— Бабуль! Я замужем.

— Ну-ну.

Через неделю Дениса перевели. На прощание он дал ей визитку.

— Вы очень красивая. И очень грустная. Надеюсь, это пройдёт.

Варвара долго держала карточку в руках.

 

 

Прошёл месяц. Виталий звонил, но Варвара уже не ждала. Внутри — покой.

Она работала больше. Жили скромно, но спокойно. Без обвинений.

Однажды пришло письмо.

«Я сдал анализы. Проблема во мне. Прости, что был таким».

Варвара перечитала и ответила:

«Спасибо. Прощаю. Но не возвращаюсь».

 

 

Весной они с Денисом стали чаще встречаться. Он помогал, молчал, не давил.

— Я не знаю, что будет, — говорила Варвара.

— А мне не нужно знать. Мне хорошо с тобой.

 

 

Бабушка снова попала в больницу. Варвара не отходила. Денис был рядом.

— Варенька, ты нашла своё солнце, — шептала бабушка. — Береги его.

Через два дня она ушла. Во сне.

Похороны были скромными. Варвара держала Дениса за руку.

 

 

Лето они провели вместе. Варвара сняла квартиру. Он приходил, помогал, был рядом.

Однажды утром она смотрела, как он спит. И впервые не боялась.

Удалив номер Виталия, она вздохнула свободно.

 

 

Осенью, в парке, среди листвы, он взял её за руки.

— Варя, если ты когда-нибудь захочешь снова семью… я рядом.

— У меня нет ответа. Но ты — правильный вопрос.

 

 

Зимой они поехали к морю.

— Я боюсь. Боюсь доверять, — призналась она.

— Я не уйду. Даже если будет тяжело. Потому что ты — моя.

 

 

Через год она держала в руках новые анализы. Бумага дрожала.

— Поздравляю, папа.

Он уронил кружку. Потом засмеялся. Потом заплакал.

 

Это не сказка. Но это — жизнь. Тёплая. Живая.

И лучшее начало, о каком можно было мечтать.